ОБЩЕСТВО ИЗУЧЕНИЯ СИБИРИ:
ОТ РАСЦВЕТА ДО ЗАКАТА
(1925--1931 гг.)
С.Красильников,
доктор исторических наук.
Согласно сложившейся до революции традиции научные общества и
организации Сибири концентрировались в трех старейших
административных и культурно-образовательных центрах региона
(Томск, Омск, Иркутск). Революционная эпоха, повлекшая за собой
радикальные перемены, повлияла, прежде всего, на географию
власти: по выходу из гражданской войны административным центром
"красной" Сибири уже не мог оставаться Омск, именовавшийся
столицей "белой" Сибири, и после краткого пребывания там так
называемых "Сибов" (Сибирского революционного комитета и его
отделов) последние в 1921 г. переместились в Новониколаевск,
дотоле уездный город. Все последующие за этим события 20-х годов
-- от придания последнему статуса губернского и краевого
административного центра до "достраивания" к его функциональному
облику черт культурно-образовательного свойства (театр, музей, вуз
и т.д.) -- выстраиваются во вполне логически взаимосвязанную
цепь. Возникшее в Новосибирске весной 1925 г. и просуществовавшее
без малого шесть лет, вплоть до "самороспуска" весной 1931 г.
общество изучения Сибири и ее производительных сил (далее -- ОИС)
являло собой самое яркое и рельефное воплощение на новом витке
исторического развития Сибири возможностей и пределов
общественных форм организации науки в тех условиях, когда
вузовская наука имела здесь "очаговый" характер, отраслевая
только намечала свои будущие "точки роста", а академическая лишь
обозначала приоритеты путем осуществления локальных экспедиций.
Созданное практически на "голом месте" новое общество, тем не
менее вобрало в себя черты как традиционных, дореволюционных
организаций, так и новых, послереволюционных объединений.
Буквально годом ранее, в 1924 г. в Центре уже возникло общество
изучения Урала, Сибири и Дальнего Востока, ставившее целью
объединения вокруг задачи по изучению восточных районов страны
(Северная Азия) выходцев оттуда, работавших и живших в Москве и
Ленинграде, а также лиц, занимавшихся исследовательской работой
на указанных территориях. Общество (а, по сути,
научно-просветительское землячество) имело разветвленную
структуру в виде секций и отделов, организовывало экспедиции на
восток, учредило журнал "Северная Азия", инициировало или
поддерживало рассмотрение вопросов развития восточных районов в
высших государственных органах власти и управления страны.
Учрежденное в Новосибирске общество поначалу не обладало
преимуществами столичного "собрата" (высокий интеллектуальный
потенциал), но его движущей силой стало редкое совпадение двух
компонентов, власти и интеллигенции. Примечательно, что при
отсутствии на тот момент в городе вузов и сколько-нибудь
значительных научных учреждений, тем не менее в молодом
бюрократическом центре была обеспечена высокая степень
концентрации кадров специалистов в многочисленных "Сибах". И, как
результат накопления определенной критической массы
интеллигенции, институционализация ее научной деятельности
приняла форму общественной организации с предельно широко
поставленной целью -- изучение производительных сил региона.
Задействовать под такую цель административные ресурсы, ресурсы
краевой власти, в органах которой, собственно и работало ядро
инициаторов ОИСа, превращалось тем самым в простой технический
вопрос.
ОИС изначально имело достаточно усложненный, двухкомпонентный с
точки зрения членства в нем, характер: помимо традиционного,
индивидуального членства, приветствовалось и поощрялось членство
коллективное. Представительство в ОИС нескольких десятков местных
научных обществ, музеев и т.д. превращало его в краевую ассоциацию
научного, просветительского и краеведческого профиля.
Индивидуальное членство в обществе постоянно росло -- от полутора
десятка учредителей, живших на момент зарождения общества в
Новосибирске, до 265 чел. в канун прекращения его существования в
1931 г. Благодаря сохранившимся в Государственном архиве
Новосибирской области анкетам вступивших в ОИС можно несколькими
штрихами обрисовать облик его членов. Партийная прослойка
составляла 10 процентов от общего числа. По месту своей работы
члены ОИС распределялись следующим образом: работавшие в
партийных, государственных и общественных органах -- 53%,
работники отраслевых НИУ -- 20; преподаватели -- 14; сотрудники
музеев -- 10; прочие -- 3%. Распределение по сферам научных
интересов выглядело так: общественные науки -- 50%;
биологические -- 30; прочие -- 20%. В экспедиционной работе на
территории Сибири участвовали до вступления в ОИС около половины,
причем из этого числа каждый четвертый принимал участие в пяти и
более экспедициях.
ОИС с точки зрения человеческого фактора являло собой достаточно,
впрочем, типичную для постреволюционного переходного периода
организацию. В ней достаточно толерантно относясь друг к другу,
состояли вчерашние политические антиподы. Так, в руководящие
органы ОИС (правление и Совет) входили, наряду с видными
коммунистами, занимавшими высокие посты в краевой номенклатуре
(А.Ансон, В.Вегман, Г.Черемных), фигуры, некогда занимавшие
ключевые должности в антибольшевистских правительствах
(генерал-лейтенант В.Болдырев, один из колчаковских министров
Г.Краснов, проф. Н.Новомбергский и др.). Последнее обстоятельство
("засоренность", по тогдашней терминологии, состава ОИС) сыграло
впоследствии не последнюю роль в ликвидации общества. Поначалу же
все это органично вписывалось в тогдашний политический курс
власти по "вовлечению буржуазной интеллигенции в социалистическое
строительство" (что, кстати, не противоречило вектору
трансформации взглядов самой небольшевистской интеллигенции на
протяжении 20-х годов).
По мере усложнения задач и возрастания масштабов деятельности ОИС
менялась и его организационная структура. Так, если в момент
создания ОИС состояло из трех секций (социально-экономической,
малых народностей и естественно-научной), то далее образовались
Отдел общего естествознания в составе пяти секций (геологической,
географической, ботанической, зоологической, почвоведческой) и
Отдел изучения человека с антрополого-этнологической,
археолого-исторической, медицинской, литературно-художественной,
экономической секциями. Последняя из названных секций позднее
конституировалась в самостоятельный отдел -- экономический,
включивший в себя секции: сельского хозяйства, торговли и
промышленности, транспорта, колонизации, пушного промысла,
Зарубежного Востока.
Несколько позднее возникли ставшие затем ключевыми элементами
организации ОИС бюро -- Бюро краеведения и Бюро экспедиций.
В основной своей массе экспедиционная деятельность ОИС
осуществлялась по традиционным направлениям. В 1927--1930 гг.
целиком на средства ОИС или при его финансовом участии было
проведено свыше 80 экспедиций. Преобладали, составляя 2/3 от
общего числа, исследования природных ресурсов Сибири
(геологические, ботанические, почвоведческие и др.).
Не будет преувеличением считать, что в целом экспедиционная
деятельность организаций, входивших в ОИС, а равным образом и
отдельных членов была результативной. Об этом свидетельствовали,
во-первых, возрастающие год от года субсидии правительственных
организаций, осваиваемые силами научных обществ, во-вторых,
внесение руководством ОИС элементов планирования в НИР;
в-третьих, стремление повернуть "фронт" научных исследований к
нуждам практики.
С момента возникновения и вплоть до "самороспуска" в первой
половине 1931 г. и передачи ряда функций Западно-Сибирскому бюро
краеведения в деятельности общества отражались как сильные
стороны развития общественных научных организаций региона, так и
противоречивые моменты этого процесса. Отметим, что членами ОИС
были многие ведущие научные работники Сибири, здесь велись поиски
совершенствования форм организации научных исследований и их
связей с социальной практикой. Общество дало толчок движению по
внесению планового начала в научную деятельность. Совместно с
Бюро по изучению производительных сил Сибкрайплана с 1927 г. был
налажен учет, а затем на этой основе началось координирование
экспедиционных и стационарных исследований, осуществляемых
отдельными ведомствами, учреждениями и организациями на
территории Сибири. В 1927--1930 гг., благодаря объединению усилий
в деле налаживания оперативного информирования о состоянии и
перспективах НИР, в регионе на базе общественно-политического
издания "Жизнь Сибири" начинает выходить в виде отдельных
оттисков информационный бюллетень "Сибиреведение" -- орган
Научно-исследовательского бюро Сибкрайплана и Общества изучения
Сибири и ее производительных сил. Развернулась работа по
переориентации деятельности научных обществ на актуальные
проблемы. Все эти, без сомнения, положительные моменты,
получившие развитие в рамках общественных форм организации науки
в Сибири, породили впоследствии ряд противоречий. Первое из них
заключалось в том, что ОИС в силу исторически сложившейся
ситуации взяло на себя несвойственную общественной организации
функцию координирования научной деятельности в регионе. В итоге
реально координировалась лишь деятельность научных обществ, для
других учреждений рекомендации ОИС о комплексировании и
ориентации НИР не имели обязательной силы. Ресурсы
(финансирование и материально-техническое обеспечение НИР)
находились в руках государственных органов. И тогда по мере
развертывания в конце 1920 -- начале 1930-х гг. сети отраслевых
НИР создавались условия для усиления НИР силами ведомственных
организаций, обстоятельства, некогда ставившие ОИС в
благоприятные бюджетные условия, резко изменились. Таким образом,
первая причина самоликвидации ОИС -- изменение его места в
системе НИУ Сибири в результате роста потенциала вузовской и
отраслевой науки, что вполне соответствовало советскому афоризму:
"Общественные начала хороши для начала".
Второе противоречие, которое ОИС не сумело преодолеть в своем
развитии, -- это противоречие организационно-кадрового характера.
Будучи с 1927 г. по составу ассоциацией научных обществ Сибири,
ОИС не сумело консолидировать под своим руководством
разноплановые организации, а, главное, связать деятельность
научных обществ с массовым краеведением. С точки зрения кадрового
состава ОИС было представлено в основном категорией так
называемых буржуазных специалистов, т.е. интеллигентов
дореволюционной формации, что являлось объективной реальностью. В
сфере научной деятельности качественные сдвиги совершались не
столь стремительно и рельефно, как в других областях умственного
труда, более близких к социальной практике. В сравнении с другими
профессиональными группами специалистов в среде научных
работников медленнее шел приток нового поколения, а потому фактор
социально-демографических изменений в составе научных кадров
действовал не столь радикально.
Трудно преодолеваемые черты стереотипа поведения ученого царской
России -- индивидуализм в работе, корпоративность сознания,
некоторая отгороженность от "нужд социальной практики",
политическая нейтральность -- неизбежно сказывались на
деятельности целой группы членов ОИС и в конце 1920-х годов.
И все же нельзя не видеть того обстоятельства, что на судьбе ОИСа
как организации и его членов сказалось в решающей мере действие
не объективных социальных или внутринаучных факторов, а изменение
в годы "Великого перелома" государственной политики в отношении
общественных организаций: под флагом преодоления корпоративности,
элитарности и аполитичности властями закрывались известные и
авторитетные технические и естественнонаучные общества с богатым
дореволюционным прошлым и традициями. Судьба ОИС решалась на
заседании бюро крайкома партии, когда в духе номенклатурной
секретности коммунисты, входившие в руководство общества,
обязывались оформить прекращение деятельности последнего как
"самороспуск".
По жестокой иронии истории созданная правлением ОИСа
"Ликвидационная комиссия" в составе семи человек почти целиком
подверглась физическому уничтожению в годы "Большого террора",
который, кстати, поглотил и тех краевых партийных функционеров,
давших "ликвидационную" установку в отношении ОИСа.
История краткого, но яркого существования ОИСа порождает
размышление о том, что в советской системе общественные структуры
(научные не были исключением) являлись таковыми в значительной
степени номинально, в реальности будучи зависимыми от власти
практически целиком. В историю организации региональной сибирской
науки ОИС вписалось дерзкой для своего времени попыткой
осуществить надведомственный учет и координацию экспедиционной
деятельности на территории Сибири.
стр.
|
