«Наука в Сибири»
№ 45 (2680)
20 ноября 2008 г.
О ДРЕВНЕМ ГОРНО-
МЕТАЛЛУРГИЧЕСКОМ
ПРОИЗВОДСТВЕ В ТУВЕ
Странное чувство возникает, когда где-нибудь в геологическом маршруте в безлюдных местах, иногда среди непролазной чащобы вдруг обнаруживаешь ямы, заросшие вековыми деревьями, отвалы с мелкими обломками медных руд зеленого малахита, синего азурита, а иногда рядом — и куски шлака. Сначала принимаешь эти следы рук человеческих за недавние, но потом вдруг понимаешь, что это свидетельства работы наших далеких предков.
В.А. Попов, ТувИКОПР СО РАН
Трудно перечислить все места, где обнаружены древние штольни, шахты и карьеры для добычи руды и следы древних плавилен, остатки шлаков. Многие годы изучением следов древних рудокопов и металлургов в содружестве с геологами занимался археолог Я. И. Сунчугашев. Отмечались они и одним из первых тувинских геологов Б. М. Порватовым еще в начале XX века. Тогда он использовал их как поисковые признаки месторождений и проводил ревизионные работы в местах их скопления, проверяя работу своих древних коллег.
Обычно считается, что вначале древний человек использовал самородную медь и лишь позднее научился выплавлять ее из руды. Однако в Туве нет крупных скоплений самородной меди. Здесь человек каким-то образом сообразил, как использовать огонь и уголь для выплавки руды. При этом для переработки выбиралась лишь окисленная вторичная руда — медная зелень, блеклые руды, которая плавится и разлагается при более низкой температуре — около 700 градусов Цельсия. Обычно следы плавок встречаются рядом со следами древних выработок, реже — отдельно. Наверное, и тогда рудокоп и литейщик были одновременно и колдунами, как это долго сохранялось в деревнях за кузнецами.
 |
| Орудия древних горняков, найденные на руднике Хову-Аксы. |
О размерах добычи медной руды можно судить по месторождению Хову-Аксы, где медь встречается вместе с кобальтом в арсенидных легкоплавких рудах. Только на самом месторождении геологи и археологи установили около 300 горных выработок. Здесь встречены и шурфы, и шахты, и карьеры, и штольни — узкие норы, в которые можно забраться только ползком. Рудокопы выбирали практически только одну руду без пустой породы. В древних выработках найдены орудия: кирки, мотыги, сделанные из рогов маралов, клинья и молотки из крепкого камня. О том, что такая работа была очень опасна, свидетельствует находка в одной штольне скелета рудокопа, вероятно, погибшего под обвалом. Глубина шахт достигала по отдельным шурфам, пройденным по отвалам, до 6-10 м. Примерно подсчитан объем добытой руды. Он составил около 343400 тонн или порядка 7816 тон меди. Эта группа древних выработок сейчас почти вся разрушена при добыче кобальтовой руды для комбината Хову-Аксы. При этом один участок — месторождение Узун-Ой — открыт геологом А. А. Богомолом по следам древних памятников горного дела. Уже в
 |
| Остатки медеплавильной печи скифского времени на р. Он-Кажаа. |
Замечательным памятником истории горного дела этого времени является район другого известного медно-кобальтового месторождения, вернее, группы месторождений, в долине р. Чыргакы. Здесь по обеим бортам долины встречаются группы хорошо сохранившихся древних выработок — либо в виде канав и карьеров на крутых склонах, либо в виде цепочек шурфов и шахт в самой долине. Они хорошо видны с окружающих гор и на снимках, сделанных с самолета. Обычно на месте наблюдается заросший отвал с мелкими кусочками руды — зеленого малахита и синего азурита. Иногда встречаются и «кобальтовые цветы» — розоватый эритрин. Почти всегда тут же рядом виден след от примитивной печки-горна и валяются куски шлака. Удивительно, что все рудные тела этой группы месторождений были обнаружены древними рудокопами и вскрыты древними выработками. В канавах сохранилось очень много каменных орудий из крепких галек — каменные клинья, молотки. Месторождение несколько раз изучалось геологами, было признано непромышленным, поэтому крупных современных горных работ здесь не проводилось, и древние выработки сохранились в неприкосновенности.
 |
| Плита для дробления руды (по Л. Р. Кызласову). |
Этот район очень живописен и вполне мог бы стать интересным туристским объектом. Здесь же, от р. Чыргакы до р. Дагыр-Шеми, протягивается удивительная галерея наскальных рисунков — козлов, оленей и других животных, соизмеримая по масштабам с Мугур-Сарголом и другими святилищами.
Хронология развития медного производства в Туве, как и всякого другого горного промысла, определяется с трудом из-за малого количества найденных четко датируемых предметов, трудностей сопоставления следов горных работ с захоронениями, остатками жилищ и другими археологическими «следами». К сожалению, здесь мало применялся радиологический метод по
Можно предположить, что наиболее древние рудники, которые должны быть близки к каменному веку, в Туве отсутствуют. Обычно они были развиты там, где имеются заметные скопления самородной меди, которую и использовали и вначале древние люди (в III-II тысячелетии до н.э.). Такие находки имеются в Турции (Чатал-Гуюк), в знаменитых раскопках Мохенджо-Даро в Индии и в других местах. При этом с медью обращались приемами, близкими к обработке камня, и предметы, изготовленные из нее, похожи на каменные. Такие находки должны быть обнаружены у наших соседей в Хакасско-Минусинском районе, где известны самородки меди до сотен килограммов и более. В Туве более-менее заметные скопления самородной меди имеются на южных склонах Восточного Танну-Ола, однако следов медных выработок здесь не установлено. В то же время, по сообщению геолога В. И. Лебедева, древние горные выработки имеются в районе Соор-Саирского месторождения Восточного Танну-Ола, причем они заметно отличаются от известных в районе Хову-Аксы. Возможно, они имеют другой возраст. Помимо утилитарного подхода, — живописные камни с многочисленными ветвящимися и пересекающимися яркими прожилками самородной меди, по сообщениям местных жителей, издавна использовались как амулеты, камни-обереги. Кстати, подобные факты известны и в отношении древних каменных орудий, железных и медных стрел и других предметов.
Любопытно, что многие археологи отмечают два или три типа медного производства. Часто шлаки встречаются небольшими скоплениями прямо вблизи следов горных работ. Вероятно, руду плавили сразу же после добычи примитивным способом и в небольшом объеме. Иногда встречаются остатки печей, глиняные тигли, но также в небольшом объеме и вблизи выработок. Похоже, к такому типу относится одно из первых открытий медного производства в долине р. Бай-Сют, описанное еще в 1916 г., ставшее наиболее известным в археологии горного дела.
Наиболее развитое медеплавильное производство характеризуется значительными размерами и количеством медных печей со следам тиглей, обломками воздуходувных глиняных сопел, шлаками и штейнами (медными сырыми слитками-полуфабрикатами). При этом они располагаются на некотором удалении от медных рудников, часто к ним приурочены захоронения с инструментами горного дела, следы поселений. Возможно, это уже развитая специализация, разделение труда и какое-то «товарное производство».
У подножья величавой Монгун-Тайги, в долине р. Каргы расположено единственное в Туве оловянное месторождение Балыктыгское. На нем также встречены древние выработки. Трудно сказать, брали ли здесь древние рудокопы касситерит для выплавки олова или всё же медную руду, которая здесь тоже имеется. Это еще не установлено точно, но в шлаках здесь отмечено повышенное содержание олова, а оловянистая бронза гораздо тверже мышьяковистой, как в Хову-Аксах или Чыргаках. Но касситерит — минерал довольно тугоплавкий, поэтому более вероятно, что он случайно попадал с медной рудой или руда сама содержала ощутимую примесь олова, чем и воспользовались сметливые древние металлурги. Интересно, что медные изделия с заметной примесью олова устанавливаются и в Туве, и в соседних районах — Алтае и Хакасии. Но вот происходят ли они с Каргы или других районов, остается пока неустановленным. Во всяком случае, пока других месторождений олова в этих районах не установлено, кроме касситерита в речных отложениях (шлихах) (рр. Алаш, Каргы, Нарын и др.).
Появление железного производства в Туве археологи относят к
Как и медные выработки, следы горных работ и плавок железа отмечаются во многих местах Тувы. Они встречаются и одиночными шурфами, и в виде крупных скоплений, и известны во всех крупных и мелких железорудных месторождениях Тувы. Много их и вблизи г. Кызыла в Центральной Туве — у поселков Победа, Шамбалыг, в долине ручья Теректиг, в долине Бай-Сюта. Крупные скопления древних выработок установлены в бассейне р. Северный Торгалыг, у пос. Иштии-Хем и в районе известного Карасугского железорудного месторождения. Очень много их в Овюрском районе — в бассейнах рр. Улаатай, Чоза, Тээли, Южный Торгалыг. Здесь замечательным памятником добычи руды и выплавки железа является долина р. Чоза, где на большом протяжении встречаются древние карьеры, ниши и штольни, а на террасе установлены следы древней плавильни в виде большого холма шлаков и спекшихся кусков руды. Древние орудия горного дела встречаются в таких выработках значительно реже. Вероятно, успешно применялся огневой способ добычи руды, когда разводили костер для нагревания скалы, а затем обливали ее водой и расширяли полученные трещины, отваливая куски руды. Появились, вероятно, и железные орудия, которые не сохранились, так как сработанные отправлялись на переплавку. Продолжали применяться и традиционные орудия из камня и рога. Обломок маральего рога, окрашенный окислами железа в красный цвет, найден геологами в древней выработке на железо вблизи поселка Иштии-Хем.
В качестве железной руды использовались окисленные руды — лимонит, железные охры, гематит («железный блеск»), широко развитые в поверхностных участках месторождений. Масштабы работ, судя по выработкам, были очень значительные, но даже приблизительные расчеты никем не производились.
Часто шлаки встречаются в таких местах, где практически отсутствуют значительные скопления железной руды. Так, остается загадкой находки шлаков в долине р. Моген-Бурен (Юго-Западная Тува). Здесь наблюдаются только покрасневшие от железных охр скалы, редкие блестки гематита. Возможно, раньше тут было скопление железной охры (лимонита), полностью использованное древними металлургами.
В бассейне р. Шуй по ручью Узун-Кара-Суг вблизи скал, образующих естественные ниши, также встречены скопления железных шлаков. Проявления железной руды находятся на Чингекатском плато в верховья ручьев на противоположном борту долины р. Шуй. Почему древние металлурги предпочли именно это место для плавки, остается загадкой. Лес здесь довольно редкий, вода — незначительная (небольшой родничок).
По данным археологов, следы древней металлургии имеются во всех или почти во всех средневековых крепостях Тувы. Для геологов остается совершенной загадкой происхождение клада из железных «кирпичей» — криц, найденного в крепости на острове озера Тере-Холь у поселка Кунгуртуг. Проявлений железа и следов его добычи и обработки в этом районе не отмечено. Может быть, это была какая-нибудь дань или привезенный издалека товар, который и хранился на «черный день» как стратегическое сырье.
Остается открытым вопрос об использовании жителями древней Тувы метеоритного железа, в частности известного крупного метеорита Чинге, упавшего в районе северных склонов Восточного Танну-Ола, по предположениям некоторых исследователей, около двух тысяч лет назад. Куски «железного дождя», вымываемого до сих пор из русел рек и ручьев, достигают нескольких килограммов. Своеобразный состав «небесного гостя» должен хорошо прослеживаться в железных изделиях по химическому составу. Пока таких данных нет. Известно, что метеоритное вещество («палласово железо») плохо поддается обработке. Любопытно было бы поискать его следы в культовых изделиях, амулетах.
Чрезвычайно интересный вопрос связан с добычей золота древними рудокопами. Большое количество золотых вещей во всех древних могильниках поневоле заставляет предположить его местное происхождение. В то же время, разграбление большинства курганов, причем почти сразу же после захоронения, а особенно интенсивно при смене одних культур другими позволяет предположить, что золото претерпевало постоянный «круговорот» в человеческом обществе с почти неизменным его количеством (так сказать, старый эквивалент недавнего лозунга «грабь награбленное»).
В условиях Тувы вероятней предполагать древнюю добычу россыпного золота, чем коренного, поскольку видимого золота в известных тувинских месторождениях практически нет. Древняя переработка россыпей практически не оставляет долгоживущих следов. Можно предположить, что золото могли добывать, осаживая его на бараньих шкурах, как на Кавказе (знаменитый миф о «золотом руне»). Могли быть случайные находки золотых самородков. Имеются предположения, что следы древней добычи золота сохранились в долине р. Бай-Сют, но нам кажется, что здесь больше выдают желаемое за действительное. Наличие золота вместе с медью и железом еще не значит, что оно и добывалось с ними. Такая технология не разработана толком и до настоящего времени.
Точно так же отсутствуют следы местного происхождения серебра, широко и издавна используемого в прикладном искусстве Тувы. Трудно установить время появления этого промысла, но можно предположить, что появился где-то в монгольское-постмонгольское время. Возможно, в этот период сюда могло поступать китайское серебро в виде слитков или монет. Во всяком случае, заметных проявлений серебра в Туве не найдено, не известно и самородков, а, скажем, его содержание в ховуаксынских рудах и на современном этапе остается непромышленным.
Интересный вопрос представляет время использования каменных углей, так широко известных в Туве и выходящих на поверхность во многих местах. Возникает естественное желание связать их добычу с железной металлургией, но пока нет никаких фактов в поддержку этого предположения. Плавка и обработка железа производились с помощью древесного угля, как это практиковалось в железорудных районах России еще в прошлом веке. В то же время, при разведочных работах на уголь неоднократно вскрывались старинные штольни и шахты, но какого времени — остается неясным. Находки орудий или следов древних шахтеров в руки специалистов не попадали. Остается надеяться, что со временем это все же произойдет.
То же самое можно повторить и относительно каменной соли. По историческим сведениям, месторождение Дус-Даг описывалось первыми русскими послами к Алтынхану в XVII в. Уже тогда оно интенсивно разрабатывалось. Здесь имеются находки деревянных мотыг, лопат, войлока (вероятно, для складирования добытой соли), но они могут быть и сравнительно современными (деревянными орудиями добывать соль удобнее, так как железные быстро ржавеют). Есть упоминания о находках здесь остатков древних рудокопов, но они также не были изучены специалистами.
Издавна, еще с каменного века, появился на земле тувинской интерес к камням, который, кроме прикладного утилитарного значения (изготовления орудий) постоянно сохранял и эстетическую направленность. Этому способствовало и большое разнообразие цветных камней (хотя собственно самоцветных камней в современном понимании в Туве сравнительно немного). Уже среди первых находок, особенно в захоронениях, есть различные украшения, амулеты, изготовленные, кроме кости и металла, и из камней. Среди них встречаются цветные простые аргиллиты (глинистые сланцы), яркие кусочки медной руды — малахита, азурита. Имеются находки нефрита (вероятно, из Агардагских проявлений), бирюзы. Последняя может быть и монгольской (она встречается на медно-молибденовом месторождении Эрдэнэт), но геологи не теряют надежду найти бирюзу и в Туве. Кто знает, не опередили ли их и здесь их древние коллеги? Уже со скифских времен отмечаются находки агальматолита (чонар-даша). Он использовался как материал ожерелий (из-за мягкости). Время появления резных фигурок из него совершенно не установлено. Имеются находки шахматных фигурок, но случайные, без временных привязок. Гора Сарыг-Хая, где добывается этот камень, носит следы горных разработок, покрытых вновь выросшим лесом, но это свидетельствует только, самое большое, о столетней давности. Пока что и здесь нет полной ясности. Обычно в восточном искусстве агальматолит использовался для буддистских священных предметов, за что и получил название пагодит. Насколько нам известно, в Туве подобных изделий пока не установлено.
Другой мягкий камень Тувы — серпентинит, часто называемый резчиками горным агальматолитом (хотя это совершенно различные камни). Запасы его (довольно значительные) известны вблизи поселка Ак-Туруг, откуда вышли многие известные камнерезы. Встречаются здесь и следы его добычи, хотя тоже неизвестной древности. Можно предполагать древнюю добычу этого камня в районе Акдовуракского месторождения асбеста. Из этого района происходит уникальная находка двух серпентинитовых камней с изображенными сценами так называемого скифского звериного стиля, борьбы животных, сцен терзания. Камни эти прекрасно описаны Т. Ч. Норбу. Пока это единственный известный факт использования камня для подобных изображений.
Издавна в шаманской практике для гаданий использовался горный хрусталь, находки которого в Туве нередки. Чистые довольно крупные кристаллы встречаются в Овюрском районе, верховьях Алаша, Хемчика и в других местах. Именно на Алаше гадание на погоду в дорогу с помощью горного хрусталя описано знаменитым тюркологом В. В. Радловым в середине прошлого века. Любопытно, что гадающий точно предсказал путешественнику погоду и то, что они заблудятся, не найдут дорогу и будут вынуждены вернуться прежним путем.
Сохранившийся интерес к природе, к богатствам ее недр, ко всему необычайному отражен в богатейшей топонимике Тувы, местных народных названиях рек, гор, урочищ и других приметных мест. Тут можно вспомнить отмеченное выше название Темир (Демир)-Суг, связанное с проявлениями железа. Речка Чеза получила свое название от добываемой здесь охры (окисленного гематита, лимонита) из поверхностной зоны месторождения. Известно несколько названий Чараш-таш, т.е. причудливые, красивые камни. В бассейне р. Шуй так называются горы, где встречаются своеобразные плоские лепешечки, журавчики из затвердевшей глины, происходящие из когда-то существовавшего здесь грязевого источника и, возможно, вулканчика. Вероятно, издавна такие камни являлись амулетами, священными предметами. Любопытно, что топоним Бижиктиг-Хая, обычно связанный со скоплениями наскальных рисунков, в устье р. Алды-Ишкин обозначает скалу, покрытую зелеными выделениями вторичных минералов меди (медной зелени) по широко развитым здесь медистым сланцам. Богатейший пласт народной культуры, каким является топонимика, в Туве еще только начинает изучаться, и здесь возможны очень интересные открытия и неожиданности.
От редакции
Рукопись статьи Валерия Алексеевича Попова, научного сотрудника лаборатории магматизма и рудообразования Тувинского института комплексного освоения природных ресурсов СО РАН, безвременно скончавшегося 7 июля после тяжелой болезни, была обнаружена на его рабочем столе коллегами ученого и передана ими в редакцию «НВС». Поскольку иллюстративный материал к статье не найден, редакция взяла на себя труд сопроводить текст фотографиями и рисунками из археологических публикаций на ту же тему.
стр. 10-11